Один из моих сеансов регрессивного гипноза.

Девушка обращается с запросом – страх бедности.

С детства заворачивает кусочки хлеба в платочек, прячет еду.

Хочет узнать, связан ли этот факт с ее прошлой жизнью.

Что произошло и привело ее к таким действиям.

— Скажите, пожалуйста, что по этому поводу говорили Ваши родители.

Когда они заметили, что Вы начали прятать хлеб.

— Наверное, с того момента, когда я научилась ходить.

— То есть, с самого раннего возраста?

Они были удивлены, заметив это. Так как семья была среднего достатка, и у детей никогда не было нужны в еде.

Мама рассказывала, что они могли отказать себе в чем-то вкусном, для того, что бы купить детям мандарины и сладости.

— Ну да, обычное советское детство.

— Да-да! Мы не испытывали нужду.

Но, не смотря на это, я все прятала.

И часто по дому можно было найти, спрятанные мною, засохшие апельсины, кусочек шоколада и тому подобное.

Начинается сеанс регрессивного гипноза…

— Я мужчина.

— Опишите, пожалуйста, этого мужчину…

— Ему лет сорок…

— Сорок лет?

— Да

— На нем рубашка, брюки. У него короткая стрижка. Он высокий, имеет спортивное телосложение.

— Где он находится? Рассмотрите местность.

— Это помещение. Я не знаю, что это. Он стоит около стены.

Пауза клиентка замешкалась.

— Идем в детство этого мужчины…

Посмотрите на него. Он мальчик. Каким Вы его видите? Как он одет?

— Шорты и застегнутая рубашечка. У него короткая стрижка набок. На ногах носочки и сандалики.

— Что это за страна?

— Это…Россия, мне кажется.

-Как зовут мальчика?

— Иван.

— Возможно, придет и фамилия?

— Нет.

— Посмотрите теперь, где он живет.

— Самый обычный дом. Он одноэтажный. Такой простой, как иногда дети рисуют. Крыша, окно, дверь.

— Он живет в городе или это деревня?

— Это не деревня. Это город. Но, там у всех такие дома.

— А что это за город, название?

— Мне кажется, какой-то Северодвинск…Северо… не пойму.

— Его родители. Как они выглядят, где работают. Что Вы о них знаете. Что Вы можете сейчас о них сказать.

— Так ощущение, что они безразличны к нему. Они уже пожилые. Странно, так как ребенок маленький, а родители уже в возрасте. Такое чувство, что они уже не справятся с его воспитанием.

— Почему они так поздно родили ребенка. С чем это связанно.

— Они хотели ребенка.

— Хотели?

— Да. У них не получалось раньше.

— Мальчик растет. Он предоставлен сам себе, в основном?

— Да.

— У него есть друзья?

— Да.

— Давайте посмотрим сейчас достаток его семьи.

— Бедная. Но, не смотря на это, в компании друзей он лидер. К нему все прислушиваются.

— Посмотрите, пожалуйста, когда он голоден, что он делает? Что ему готовят? Что он ест?

— Ничего не вижу. Я вижу пусто.

— Его подкармливают везде.

— Подкармливают родители других детей, друзей.

— Посмотрите, пожалуйста, как он относится к еде?

— Спокойно.

— Когда он кушает, он съедает все полностью, что ему дают? До крошки?

— Да, он любит доедать.

— Мальчик вырос…

— Я ничего особенного не вижу. Вижу, что он стал мужчиной. У него есть диплом. Он ухожен, подстрижен, хорошо одет. Он чистый, одежда новая.

— Посмотрите, мы сейчас подходим к тому периоду, когда в стране начинается война? Или Вы видите его уже после войны? Это важный момент.

— Честно говоря, сложно сказать. Такое впечатление, что это либо период восстановления, и уже все хорошо. Либо, сейчас время перед самой войной.

— А мы сейчас это узнаем. Сколько ему сейчас лет?

— Двадцать пять, двадцать шесть. Он находится на площади. Не могу понять война уже или еще нет. Разрушений еще нет. Все цело. Он идет куда-то с папкой. У него, по-моему, есть работа. Он идет куда-то в привычное, для него, место.

— Возможно, он не воевал, работал и не уходил на фронт. Давайте посмотрим немного дальше.

Сейчас у него период, когда он должен задумываться о создании семьи. Посмотрите, как у него с этим обстоят дела.

— Я не вижу около него девушки. Нет семьи и детей.

— Он один?

— Да.

— Я хочу, что Вы увидели, почему у него нет никого.

— Он не заинтересован в этом.

— Почему он не заинтересован, с чем это связано?

— Для него это второстепенное. Он никогда не любил по-настоящему. Я не чувствую в нем привязанности к кому-то.

— Родители не привили ему чувство любви?

— Да. Он вырос без любви в семье. И сейчас он не может ее испытывать.

— Он все время и силы отдает работе?

— Ощущение, что он настолько талантлив, что для достижения успеха ему нет необходимости глубоко погружаться в работу. Он делает ее с легкостью. Но, не смотря на это, кроме работы и мужской компании, ему больше ничего не нужно.

— Посмотрите, когда он узнает, что в стране начинается война, тянет ли его на фронт?

— А я его теперь вижу в другой одежде, в пилотке.

— Он, все-таки, пошел на фронт! На войну?

— Возможно. Точно не пойму. Но, нет ощущения страха. Как-будто бы человек ничего не боится, потому что ему нечего терять. Его ничего не держит…

— Что видите сейчас?

— Он сидит за столом и курит сигару (клиентка улыбается). Он стал старше, немного поправился. Он о чем-то думает. Перед ним лежат бумаги. Он смотрит на них, и о чем-то думает. На дубовом столе горит настольная лампа.

— Как Вы ощущаете, идет ли еще война. Или уже мир.

— Ощущение, что он продумывает тактику боя.

— То есть, он работает в штабе? По ощущениям, он решил поставленную перед ним задачу?

— Он в раздумьях. Что-то идет не так как он хочет. Но, он решит эту задачу.

— Странно.…Не пойму. Я думаю, что он на войне. Он стоит в таком пиджаке, приталенном.

— Китель?

-Да! Китель. Этот китель большой. Он в пилотке. Он идет по полю. Я не хочу туда смотреть. Там много мертвых.

— Сейчас мы уйдем из этого момента. Но, Вам необходимо осознать, был ли это какой-то бой?

— Да.

— Какие эмоции при этом он испытывает?

— Мне их жалко. Но, он не погружается в это горе. Он смотрит со стороны. Он понимает, что это неизбежный процесс.

— Но, это каким-то образом влияет на его эмоциональное состояние, или он, все таки, отстранен? Привык к этому?

— Он привык к этому. В начале, он переживал. Сейчас уже нет.

— Проходит время. Посмотрите, пожалуйста, дальше.

— Он гладит дерево. Думает, и о чем-то сожалеет.

— О чем он сожалеет?

— О пройденном.

— Что бы он хотел изменить?

— Ему одиноко.

— Он сожалеет, что у него не было семьи?

— Не могу сказать, что это именно сожаления об отсутствии семьи. Сейчас он не видит смысла в своих действиях. Ему не хватает смысла жизни.

— Как-будто он потерян, не знает, что дальше.

— По ощущениям война уже закончилась?

— Да. Но, сейчас он старше на много. Ему около пятидесяти. У него морщинистые, грубые руки.

— Сколько ему было лет, когда он воевал на фронте?

— Около 33-35 лет. До этого периода у него был период «белого воротничка».

— Сильный ли отпечаток наложила на него война?

— У него, как-будто бы, грубое мужское сознание мира. Он не чувственный. Момент сожаления был мимолетным. Если его сравнивать сейчас со мной в этой жизни, я бы назвала его замороженным человеком. Потому что он, черствый. Он не грубый.

— Эту черствость он обрел в детстве, недополучив любви.

Посмотрите, сейчас его дни проходят спокойно? Он работает? Где живет?

— Я вижу его совсем старым. Он один. За ним некому ухаживать. Какая-то комната. Там кровать, маленькая тумбочка. На ней лежит кусочек хлеба. Не могу понять, где он именно. Такое чувство, что это не квартира. Как барак, где много комнат. Там живут много людей. Он жил однообразно. Каждый день похож на предыдущий. Он заворачивает, лежащий на тумбочке хлеб, в платочек.

— Он заворачивает этот хлеб, и что дальше с ним делает?

— Кладет под подушку.

— Кто ему приносит этот хлеб?

— Похоже, что это служащие, как были раньше в лазаретах. В форме, с металлическим подносом. Приносят и раздают.

— Сейчас я хочу, что бы Вы осознали, почему Душа выбрала такое воплощение? Какой урок она хотела пройти в той жизни? Чему хотела научиться?

— Не быть одиноким.

— Как Вы чувствуете, прошла ли Душа этот урок?

— Да.

— В той жизни он был совсем одиноким.

— Он был совсем один.

— А урок заключался в том, что бы не быть одиноким. Получается, что Душа урок не прошла.

— Но, он наоборот, понял, что он не хочет быть одиноким.

— Ага. То есть прожив всю жизнь один.

Да, прожив всю жизнь один, он понял, что если бы он был не одинок, за ним было бы кому ухаживать.

Вам необходимо было осознать сейчас, что кусочек хлеба был в той жизни. Что тянуть его в эту жизнь, потребности уже нет. Осознали?

— Это не моя жизнь. Я не хочу ничего отсюда брать.

Это Ваша жизнь, и это Вы в прошлом. Но Вы оставляете эту жизнь там.

— (глубоко вздыхает) Мне стало легче.

 

Прошло три недели после сеанса.

— Больше нет навязчивого страха бедности.

— Семья самое важное.

— Внутри стала лучше относится к мужу.